Очень люблю эту балладу именно в этом переводе. К сожалению, найти её целиком мне не удалось, потому привожу тут лишь отрывок. В нем отражен главный сюжет: разоблачение и посрамление королевы Гвиневры и других дам, а так же отыскание самой верной девушки при дворе короля Артура.
Сюжет баллады интересен тем, что обыгрывает уличение Гвиневры при помощи магии. Это очень мило сочетается с тем фактом из Мэлори, что никто из рыцарей не мог опорочить честь королевы, потому как любого "доброжелателя" Ланселот вызывал на бой и само собой побеждал. Таким образом честь Гвиневеры всегда оставалась незапятнанной, но тут волшебная накидка враз расставила точки над «i». Сдается мне, что мальчик этот был послан не спроста ко двору короля, но кто бы мог ему дать эту волшебную мантию?
Может быть леди Моргана? )) Наверное, какая-то волшебница недовольная королевой. Очень по женски коварная проделка, ИМХО
Кратко о сути: ко двору Артура пребывает мальчик с волшебной мантией и предлагает её Гвиневре, предупредив, что мантия может достаться лишь благодетельной даме. Гвиневра уверенная в своей непогрешимости одевает мантию, но тут же проваливает испытание. После того как королева с позором покидает зал, рыцари Артура решают повеселиться и проверить за одно своих жен с возлюбленными. Одна за другой дамы примеряют волшебную накидку, и с позором убегают прочь, пока дело не доходит до леди Гимьеры - супруги сэра Карадока.
Мальчик и Мантия (перевод К. Лукьяненко, отрывок баллады)
читаемВ Карлайле жил король Артур,
Великий повелитель,
А Круглый стол в его дворце –
Всем рыцарям обитель.
Он Рождество справлял тогда,
И каждый веселился,
И странный мальчик перед ним
В тот день тогда явился.
Камзол и мантия на нем,
Браслет надет к браслету,
И столько всякого добра,
Что счету даже нету.
А пояс шелковый его
Хорош был, прямо диво,
И мальчик этот короля
Приветствовал учтиво:
«Господь тебя благослови,
Король на славном пире,
И королеве мой поклон
Прекрасной Гиневире,
Прошу, послушайте меня,
Мир пьяный и тверезый,
Солома прелая порой
Казаться может розой».
Он из-за пазухи потом
Достал ивовый прутик,
А так же мантию извлек,
Волшебную по сути.
«Возьми, возьми, король Артур,
И рассуди без гнева,
И пусть же мантию сейчас
Накинет королева.
У этой мантии секрет:
Она лишь ту украсит,
Что не грешна, а всех иных
Отправит восвояси».
И первой леди Гиневир,
Прельщенная новинкой,
Решила мантию надеть
И повернуться спинкой.
Но стала мантия длиннеть,
Затем короче стала,
Потом пожухла на плечах,
Как будто от пожара.
То зеленеет, то потом
Краснеет словно маки.
«Позор! — сказал Артур тогда. —
Твоя мне верность — враки».
Швырнув изменчивый покров,
В немом порыве гнева,
С позором бросилась бежать
В покои королева.
Как проклинала там она
Ткачей волшебной ткани,
И чтобы тот, кто ткань принес,
Погиб без покаяний.
«Уж лучше мне в пустыне жить,
Где ветви в полог свиты,
Чем быть посмешищем сейчас
У короля и свиты».
Сэр Кай позвал свою жену,
Веля ей встать поближе,
Сказал затем: «Коль неверна,
То буду я обижен».
Но, вызывающе смеясь, —
«Раз дело, значит, дело» —
Она у мальчика из рук
Покров взяла тот смело.
Лишь только мантия взвилась
Над ней в движении скором,
Как сразу голая спина
Людским открылась взорам.
Смеялся весь Артуров двор,
И рыцари глумились:
«Когда такое увидать
Еще, скажи на милость?»
Стояла бледная как смерть —
Как пережить такое?
Решила спрятаться она
Во внутренних покоях.
Затем уже не молодой
Шагнул навстречу рыцарь,
Решил он дамою своей
Пред всеми похвалиться.
«Всегда, в любое Рождество,
Ты за столом желанен,
Дай только в мантии твоей
Покрасоваться даме».
Казалась дама та святой,
Но все же робкой тенью
Нырнула в мантию она
Со страхом и смятеньем.
Лишь миг та мантия была
Прекрасной тканью белой,
Но вдруг скукожилась совсем,
И обнажила тело.
Не помогли молитвы ей,
Не помогло жеманство,
Одна тесьма, один шнурок —
И все её убранство.
Швырнула мантию она
И со стыдом и страхом
Все расстоянье до дверей
Преодолела махом.
Тут Карадок жену призвал,
Хотя на ней лица нет:
«Не бойся, мантия твоей
Сейчас по праву станет.
Не бойся, мантия твоей
Сейчас по праву будет.
Не верю в то, что ты могла
В распутстве жить и блуде».
И, покраснев от слов таких,
Жена его шагнула,
И мантия к плечам её
Прохладою прильнула.
И скрыла мантия её
От шеи и до пяток,
И оказался лишь подол
Совсем слегка помятый.
И дама вскрикнула: «Постой,
Волшебная накидка,
Не совершала я грехов,
Чтоб ты была как пытка.
Дала до свадьбы целовать
Себя я Карадоку,
И ты за этот малый грех
Не будь ко мне жестока».
И сразу после этих слов
Накидка поменялась
И хитрой силой колдовства
Навеки с ней осталась.
Роскошной мантия была,
Вся полнилась свеченьем,
И каждый рыцарь норовил
К ней подойти с почтеньем.Боле полный, но при том короткий вариант этой истории
здесь в переводе Игнатия Ивановского.