Посвящается апрельскому похолоданию 2014 года и зиме 2911 года в Средиземье прозванной Лютой. Смауг еще спит в горе. Бильбо очень молод и знать не знает об Эреборе. Северные ветра выхолаживают дворец Трандуила, метели заносят лес. Эльфы борются с холодом, но заснеженное Лихолесье полно опасностей. Леголас и Тауриэль пытаются согреться и помочь друг другу. Ну и традиционно: плюсовать
здесь Лютая зима(Леголас/Тауриэль, гет, PG-13, мини, завершено)Тауриэль плотнее закуталась в воротник, но холод пробирал все равно, пробегая по спине мурашками, заставляя ёжиться под меховым плащом. Руки и ноги закоченели и никак не отогревались несмотря на тепло, исходившее от жаровни в покоях. Легкие ткани сменили меха и многослойные одежды. Каменные стены увешивали гобеленами так плотно, что не оставалось ни единой открытой. Немногочисленным ткачихам и прядильщицам Эрин Гален было чем заняться в чертогах пока воины справлялись с зимой снаружи. Глядя из-под прикрытых век на цветущие древа, искусно выведенные на тканой картине, Тауриэль думала о солнце и весне. Ждать Леголаса пришлось дольше, чем предполагалось, и, устроившись поверх пушистого покрывала, она попыталась уснуть. Стражница привыкла бодрствовать по нескольку дней кряду в дозоре. Взбираясь по веткам проще согреться, но даже выносливым эльдар рано или поздно требовался отдых. Невнимательность стоила в Лихолесье дорого, а в заснеженном Лихолесье и того дороже. Это была самая злая зима, не только на памяти Тауриэль, но и более умудренных жизнью эльфов. Лесная река замерзла, и Долгое Озеро тоже. Вместо водопадов, шумевших сквозь ярусы дворца Трандуила, сыпались снежинки, а по стенам оседал иней. Из-за этого король приказал оставить просторные верхние чертоги, и эльфы переселились глубже до весны, но студеные ветра и метели свистели по Эрин Гален, проникая даже в самые дальние уголки, выхолаживая остатки тепла. В чащах они выламывая сухие ветки и целые деревья, загромождая буреломом и без того трудные переходы. Каждый шаг после бури становился неверным, всякий привычный путь опасным. Одно хорошо — пауки замерзли или попрятались, но снег, копившийся в тенетах и сплетенных ветвях, обваливался теперь на головы охотников и дозорных, увлекая за собой в глубокие сугробы и завалы. К счастью никто не погиб, но Тауриэль не раз приходилось исцелять замерзших или поранившихся об обломки веток и лед.
читать дальшеМетели сменялись сковывающим морозом. Воздух казался столь густым, что с трудом вливался в грудь, но теперь выходить на охоту следовало всякий раз, когда предоставлялась возможность. Бури, обрушивающиеся на лес, бушевали по несколько дней, и не всегда позволяли покинуть дворец. Зато удавалось выспаться. Если бы ещё не вездесущий холод.
Озноб бил по телу мелкой дрожью. Сон не шел, и полудрема-полуоцепенение исчезло, как только слух уловил легкие шаги. Разворошив своё убежище, стражница высунула нос из-под плаща, встречая хозяина покоев.
- Прости, я задержался, - Леголас стряхнул нерастаявшие снежинки с плеч и капюшона, размотал шарф, скрывавший половину лица и опустился рядом на постель, - Помог привратникам. Если не сбрасывать с моста снег, то завтра ворота не открыть. Ты спала?
Он не упрекал, но удивился.
- Почти. Если бы ты пришёл еще позже... - Тауриэль подышала на ладони и потерла нос, - Не думала, что холод может быть столь... утомительным.
Она скорчила недовольную рожицу. Леголас понимающе улыбнулся. Он не спешил сбросить плащ и переворошил в жаровне уголья, заставив огонь вспыхнуть снова.
- Нам обоим нужно отдохнуть, - заметил он, - Но если в моей постели тебе уютнее, я не против и не стану мешать.
Принц усмехнулся, и Тауриэль возмущенно толкнула его в плечо.
- Нечего смеяться. Ты знаешь, зачем я здесь, так что лучше покажи руку.
Она смотрела строго, не собираясь никуда уходить. Леголас вздохнул и, сняв перчатку, смиренно протянул побелевшую ладонь. Тауриэль покачала головой.
Вот же упрямый, можно ли молчать о таком! К счастью время ещё есть. Заключив меж ладоней его обмороженную руку, целительница погладила тонкие пальцы и сосредоточилась на пойманном холоде. Она закрыла глаза, обратилась к Свету, что не только освещал путь, но давал жизнь, мог согреть и вылечить. Тауриэль почувствовала легкое покалывание в ладонях, как прикосновение мороза, но скоро это должно было пройти. Мысленно произнося обращение к Эстэ, стражница видела сквозь прикрытые веки, как её и Леголаса объяло свечение, прогоняющее боль и холод. Её захватило странное и приятное чувство, которое, несомненно, ощущалось обеими. Оно казалось столь прекрасным, что не подобрать слов для его описания. Когда все закончилось, оба сидели неподвижно еще несколько мгновений, и Тауриэль не сразу осознала, что держит руку командира, когда уже не требуется.
- Так лучше? - она взглянула ему в глаза и смущенно улыбнулась.
- Да, - Леголас сгибал и разгибал пальцы, с интересом рассматривая ладонь, вновь вернувшую здоровый цвет, гибкость и не ощущающую покалывающей боли, - Как ты догадалась?
- Когда выстрелила точнее тебя. Или ты думал, мне все равно сможешь ли ты сгибать пальцы или нет?
Они улыбнулись друг другу, как вдруг Тауриэль прошибло холодом. Тело свело судорогой, и зубы застучали сами собой. Замерзшие руки и ноги стали ледяными, и Тауриэль поняла, что не чувствует пальцев. После бессонных дней оставалось слишком мало сил, и, похоже, она переоценила себя, растратив последнее. Подтянув ноги к груди, стражница обхватила колени и попыталась унять судорожную дрожь.
- Тауриэль? - Леголас встревоженно протянул к ней руку.
Она лишь мотнула головой и уткнулась в колени. Сказать что-нибудь всё равно бы не удалось, но названный брат понял и без слов. Он забрался на постель и, обняв за плечи, укутал своим плащом. Тауриэль благодарно прижалась к груди Леголаса, вцепившись в теплую замшу его одежд скрюченными, бесчувственными пальцами. Всё, чего хотелось сейчас быть ближе к его теплу, слиться с ним, почувствовать всем телом. Тауриэль позволила уложить себя на постель и завернуть едва ли не с головой еще и в покрывало, но дрожь всё не унималась. Они оба оказались в уютной, мягкой норе из тканей и меха, защищавшей со всех сторон.
- Хол-лодно, - собственное дыхание коснулось дрожащих пальцев и показалось удивительно горячим. Леголас погладил её по спине, скользнув ладонью от лопаток к пояснице и обратно, прижал к себе еще ближе. Это легкое и ласковое прикосновение хорошо ощущалось даже сквозь одежу. Тауриэль замерла, сердце забилось быстрее и должно быть оттого, наконец, стало тепло.
- Глупышка. - Горячие губы коснулись лба, - Какая же ты еще глупышка, Лисичка.
Она улыбнулась и согласно кивнула, ткнувшись носом в пушистый воротник его плаща. Лежать вот так вдвоем, оказалось гораздо теплее и приятнее, чем дрожать у жаровни или охотиться в лесу. Стоило согреться, как, наконец, потянуло в сон. По-прежнему крепко обнимая названного брата, Тауриэль с сожалением подумала, как было бы славно доведись им лежать вот так каждую ночь, всю зиму. И пусть, если на такой же узкой постели... Леголас вздохнул и поцеловал её в лоб снова, точно в утешение. Хотелось ответить тем же, но названный брат был слишком высок и удалось коснуться губами лишь его подбородка. После Тауриэль быстро спряталась обратно, носом в воротник. Леголас усмехнулся.
- Скоро метель уляжется, - услышала она его голос, - Если хочешь, завтра на охоте спустимся к Лесной, поскользим по льду. А сейчас спи.
Пальцы ласково гладили по голове, мягко распутывая рыжие прядки.
- Лисичка.
Сквозь прикрытые веки Тауриэль сонно рассматривала, как мех мешается с её волосами. В отсветах огня жаровни оттенок казался неотличимо одинаковым. Отчего-то стало невыносимо жаль отпустить этот миг, но мысль, что он не последний, показалась утешением.