Маски. Преферанс и поэтессы

[kxena]

Мы с  RiverChost пилили, выпиливали, семь раз отмеряли, отрезали лишнее и спорили и всё же решились выложить самое начало наших "Масок". Мои дорогие читатели, молчаливые котики и все, кто еще не присоединился к моему запасному аэродрому в ВК, представляю вам самое начало театрального триллера о том, какие роли подбрасывает Жизнь в своём спектакле, какие неожиданные пути приводят в искусство, кто таков Артём Громов, и как его затянуло во всю эту историю.

Если что, запасной аэродром здесь. Посмотреть отрывки и иллюстрации "Масок" здесь.



— Ну что, ребятки, с вами хорошо, но курить хочу — не могу! Так что извините, на пятнадцать минут вас покину. А чтобы не скучали, развлекать вас будут мои друзья. Один из них гений звукорежиссерского пульта, властелин звука Тёмыч Громов!..

Разошедшийся Андрюха махнул рукой с невысокой сцены. Артём поднялся из-за столика в самом углу, отведённого звукорежиссёру. Подхватив гитару, он направился к сцене, стараясь не оступиться в полумраке лофта, пробираясь через хаотично расставленные бесформенные пуфы и подушки, на которых сидели зрители. О небольшом выступлении на квартирнике Андрюха договорился с Артёмом уже давно, номер даже отрепетировали, но сердце всё равно бешено колотилось от волнения. Раньше доводилось лишь подыгрывать на гитаре, и то на студенческих тусовках, а тут и людей больше, и пришли они не со стороны. Ладно на квартирник собрались бы только поклонники самого Андрюхи, но ведь нет. Он, конечно, славился своей любовью приглашать самых внезапных людей, но всегда это были актеры или музыканты, которые как минимум делали первые успешные шаги в карьере или, по мнению артиста Андрея Баркова, стоили внимания театрального и околотеатрального сообщества. Да что там — во время учёбы в ГИТИСе даже на звукорежиссёрском курсе Артём много слышал баек про такие закрытые вечера. На актёрском же и вовсе о них говорили таинственным голосом, словно речь шла о собрании масонской ложи, где решаются судьбы мира.

Как выяснилось на деле, всё, конечно, не так таинственно: в своеобразный клуб входили критики и театральные блогеры, режиссёры и иногда музыканты. Впрочем, все они имели вес в мире театра и кино, и выступать перед ними все равно было страшно.

Сейчас вся «масонская ложа» выжидательно смотрела на новичка. Кто-то даже полез в телефон, чтобы найти информацию о нынешнем госте, и разочарованно хмыкнул. Ничего, конечно, о нем там не было, кроме страницы в соцсети.
С другой стороны, в зале было много знакомых лиц завсегдатаев, и это успокаивало.

— Многие вспомнят Тёмыча по нашей неофициальной части после концертов, если тогда не злоупотребляли коньяком, конечно, — хохотнул Андрюха, в зале раздались смущённые, понимающие смешки.— А компанию нашему скромному звукачу составит восходящая звезда больших и малых театров, надежда отечественного искусства Ден Боженов! Прошу любить, жаловать и не обижать, а я подышу свежим сигаретным дымом и вернусь. Хотя готов спорить, сами потом будете спрашивать, мол, чего, Андрюха, обратно явился, у нас тут такие таланты, — Андрей похлопал себя по карманам, весело отсалютовал залу и спрыгнул на пол.

Первым освободившееся место занял Ден, лихо заскочивший на сцену. Это было кстати: Артём познакомился с ним не так давно, как раз на репетиции, когда Андрюха заявил, что его друзьям неплохо бы разбавить квартирник, но уже тогда стало ясно, что Ден способен болтать сколько угодно, с кем угодно и о чем угодно.

— Всем привет! — Ден широко улыбнулся, раскланялся, эффектно тряхнув каштановой копной волос, и принялся поправлять микрофонную стойку. Настроенная под рост Андрея, Боженову она доставала едва до плеча, и приходилось наклоняться. — Первый раз у вас, но Андрюха так много о вас рассказывал, как о лучших на свете зрителях, что стало нестерпимо завидно. Так что рад познакомиться!..

Зал разразился одобряющими аплодисментами, и Артём, слегка расслабившись, устроился на высоком барном стуле. Напарник хорошо занимал внимание зрителей, дав спокойно собраться с мыслями и подключить гитару. Когда Ден слегка успокоился, и в его поток слов можно было вклиниться, Артём придвинул свой микрофон:
— Андрей нам доверил сыграть пару песен на наш вкус и парочку, написанную им самим. Мне, конечно, до героя вечера далеко, но он специально выделил что полегче.

— Прибедняется, — авторитетно зявил зрителям Ден. — Вы бы слышали, как он на репетициях играл. Ничего так, надо сказать, уши в трубочку не сворачиваются. Вот, кстати, был у нас случай. Прихожу я на репетицию...

— Вы осторожнее с ним, а то ж заболтает до смерти, — Артём перебрал медиатором струны, наигрывая вступление к песне и, повернувшись к напарнику, совершенно по-детски показал ему язык. — Прихожу я на репетицию, а там Ден болтает. Говорим, мол, надо петь, а он такой: ага, надо, кстати... И ещё на полчаса баек!

В ответ Денис картинно вытаращил глаза и показательно застегнул его воображаемой молнией, но уже через миг, перестроившись, легко начал куплет запланированной для него «Zombie». Он вступил ровно там, где и следовало, и всех точно припечатало и переменой шутливого настроения, и мощным баритоном Дена, обративший горький крик женской песни в яростный манифест война. Когда смолк последний аккорд, и зал отблагодарил щедрыми аплодисментами, Ден не стал болтать, а скромно поклонившись, присел на свой стул, уступая первенство Артёму.

Ему Андрей определил «Это всё» ДДТ. Казалось бы, не слишком сложная песня, но смысл её осознавался скорее не разумом, а сердцем и постоянно ускользал, прячась за аллегориями, оставляя лишь ощущение горечи расставания, но с кем?.. С женщиной ли? Артём начал куплет осторожно, вкладывая в слова то, что видел в воображении: хмурое утро и бегущие по оконному стеклу струи дождя, бледную и немую спутницу, протянувшую руку к свече, выцветающую вместе с сумраком и… тут его накрыло осознание. Это прощание не с человеком, а с памятью о нём, с потерей и страхом, с которыми, как с собутыльниками, на троих пилась горькая за одним столом. Герой не теряет, а освобождается, чтобы идти дальше, и Артём почувствовал эту радость и решимость спастись, пусть даже и в неизвестности. Даже если всё, что останется – это ничего. Голос сам собой обретал твердость, наливался силой и легко летел за музыкой. Герою песни внутри него захотелось кричать и объявить всем: «Это всё!», и удивительно, но зрители поняли его. Артём заметил, что кто-то отвлёкся от экрана телефона и стал внимательно слушать, у некоторых скепсис на лицах сменился заинтересованностью и понимающей улыбкой, а к финалу все хлопали в такт аккордам и завершили песню аплодисментами.

После их выступления был запланирован перерыв минут на пятнадцать, чтобы передохнуть и зрителям, и артистам, и Артём тоже воспользовался случаем, чтобы подышать воздухом. Профессиональное беспокойство требовало вернуться к пульту и проверить, не натворил ли там чего временный заместитель, но, в конце концов, поводов не доверять андрюхиному приятелю не было, а в голове после выступления царила звенящая пустота, которую хотелось чем-то заполнить, хоть бы и звуками города. Артёма накрыло с головой собственными эмоциями и эйфорией, что сотня незнакомых людей его слушали и слышали, и поняли. Это ли не сила искусства, о которой так пафосно говорят? Он ощущал нечто схожее с легким опьянением, но это было приятное чувство.

На улице Артём с наслаждением вздохнул полной грудью сентябрьский прохладный воздух и, сунув руки в карманы, прислонился к шершавой кирпичной стене. Для полноты образа довольного жизнью музыканта после успешного концерта только сигареты в зубах не хватало, но он не одобрял курение, по крайней мере, применительно к себе. Вполне хватало и того, что надымил стоявший неподалеку Андрюха, о чем-то споривший с одним из гостей; точнее, спорил гость, а хозяин вечера только отмахивался. Говорили они не громко, но экспрессивно; чтобы случайно не подслушать разговор на тихой улочке пришлось бы уйти на другую её сторону, и Артем махнул на этикет рукой. Говорят и говорят, черт с ними.

— Андрюха, в самом деле! Ты же откровенно проталкиваешь своих…

— Я никого не проталкиваю, — Барков закурил снова, — У кого есть талант и потенциал, те выступают. Ко мне ходят именно потому, что вероятность найти негранёный алмаз высока. Сорян, Никит, но моя репутация мне дороже, чем разочарование в твоей важности какого-то пацана.

Тот, кого называли Никитой, фыркнул:
— А я, думаешь, фигню подсуну? Да ты его даже не слышал!

— Суть в том, что это я решаю, кого показывать, а кого нет. Этот твой парень хоть конкурс прошел, куда он там собирался поступать? — Андрюха ткнул окурком в металлическую пепельницу, выставленную на крыльце лофта, и растер его, гася. — Поступит, пусть ловит момент, я студентам тоже порой подкидываю с десяток приглашений. Слушай, я бы ещё понял, если бы ты так впрягся за юную Викторию с выразительными… глазами. Но Виктор? Подрастет, подучится, тогда посмотрим.

— Блин, этот твой Тёмыч вообще звукарь, а не актер, и на гитаре играет дерьмово…

— Ну во-первых, он и не метит в великие гитаристы, а во-вторых, не ревнуй, тебе конкурента никто не растит, — усмехнулся Андрюха и пошел к входу, по пути хлопнув Артема по плечу. — О, и ты здесь! Ну что, не съела тебя наша богема? Пошли, а то совсем народ заскучает.

Закончился квартирник традиционно — переждав в гримерке, которой гордо называлась пустующая комната поменьше, пока непосвящённые зрители уйдут, Андрюха вытащил компанию своих гостей в зал и быстро организовал стол. Иногда Артёму казалось, что всё это и затевалось ради так называемой «неофициальной части», чтобы помещение под банкет искать не приходилось, и повод был.

— А ты куда? Не присоединишься? — Андрюха выразительно поднял бутылку и щелкнул по ней пальцем. Глаза его уже выразительно блестели.

Артем вздохнул, сматывая последний провод. Над уборкой оборудования друг никогда не запаривался, доверяя это профессионалу, но только обычно не учитывал, что даже у профессионала это занимает время. Чаще всего удавалось найти после сборов время немного посидеть, но не сегодня.

— Я на утро халтурку взял, — Артём покачал головой, — надо выспаться. Заказчик хороший, но отрублюсь за пультом, по головке никто не погладит.

— Бросаешь нас, значит, — вздохнул Андрюха. — Подожди пока минуту, тут желающий с тобой пообщаться есть.
Вернулся он быстро, и компанию ему составила уже не бутылка, а высокий патлатый парень в красноречиво рокерской футболке.

— Знакомьтесь, — Андрюха хлопнул приятеля по крепкому плечу. — Саня — Тёмыч, Тёмыч — Саня. От меня чего надо еще?

— Иди уже, а то там без тебя виски стынет, — хмыкнул Саня, протягивая Артему руку. — А ты неплохо играешь. Не мастер, уж извини, пока не тянешь, но сносно.

— Так я же не профессионал, чисто подыграть себе. И не выступаю нигде, это вон, чисто Андрюха затащил, – Артем кивнул на галдящую компанию. — А ты разбираешься?

— Есть такое. Со старших классов играю. Я к тебе, собственно, на эту тему и подошел. Гитарист ты, конечно, скромный, зато поешь… огонь, короче. В музыку не думал податься?

— Да как-то, знаешь, не звали, — смутился Артём, оглядываясь, не забыл ли чего. Осталась только гитара — его личная, между прочим, специально принёс. Только убрать инструмент в чехол и можно идти, но Артём медлил: — Музыки мне пока за звукорежиссёрским пультом хватает.

— А если позовут? — поинтересовался Саня, сунув руки в карманы джинсов и задумчиво глядя куда-то на стену. — У нас тут как раз группа наклёвывается, суровый нордический пауэр. В духе Сонаты Арктики или Камелота. Вроде всех музыкантов собрали, но вокалиста найти не можем, чтобы и на северянина походил, и пел круто. А у тебя и типаж, и голос что надо. Найдутся какие-нибудь демки или видео с выступлениями? Если тебе интересно, то я бы порекомендовал нашему лидеру, Алексу Файеру. Слышал о таком?

Артем с лёгким недоверием посмотрел на Саню. Алекс Файр, в миру Алексей Огневой, прославился не только, как виртуозный гитарист в легендарном Обертоне, но успел написать фэнтезийный роман. Артём сам не читал, но был наслышан, что поклонники не раз просили продолжения этой истории и, когда Файер ушел из Обертона, то поползли слухи, будто гитарист окончательно подастся в литературу, а он вон чего — решил создать свою команду! Предложение звучало и интересно, и невероятно. Артёму всегда казалось, что вот так, с улицы первых встречных не зовут – или зазывают друзей-знакомых, или старательно отбирают. С другой стороны, Саня ничего пока и не обещал, просто нужно было скинуть пару видео или пробных записей, так почему бы и нет? Арктику и Камелот он слушал, и даже пробовал когда-то записать на них кавера.

– Тебя через Андрюху найти можно?

– Конечно, – кивнул Санек. – У него есть все контакты. Если что, напомни ему — Александр Черкасов. Ну так перешлёшь, что показать?

– Да. Только завтра вечером, – предупредил Артём, засовывая в чехол гитару, – Просто мне еще на другой конец Москвы пилить.

Он досадливо поморщился.

– Да не вопрос, — Саня понимающе кивнул и широко улыбнулся, — Пиши, как будешь готов.